Режиссер Дэвид Эйер рассказывает о фильме «Пчеловод»
В фильме Стэтхэм играет роль Адама Клэя, пчеловода, арендующего дом у Элоизы Паркер. Оказывается, Клэй — отставной пчеловод, неустрашимый секретный агент, действующий вне всякой субординации. Когда Элоизу грабят интернет-мошенники, что приводит к ее смерти, Клэй решает отомстить единственным известным ему способом. Сам Клэй менее язвителен, чем многие персонажи Стэтхэма, в его жизни чувствуется усталость. Эта усталость исчезает, когда Клэю приходится сражаться с гангстерами, агентами ФБР и южноафриканскими наемниками.
Режиссер фильма «Пчеловод» Дэвид Эйер рассказал о съемках фильма, травмах, полученных на съемках от пчел, и работе с Джейсоном Стэйтемом.
Обычно вы режиссируете фильмы, которые написали сами. Но что привлекло вас в сценарии Курта?
Дэвид Эйер: Когда читаешь сценарий, то обращаешь внимание на характеры, на структуру, на мифологию. В этом было все. Я просто увидел это. Я знал, как это сделать. Это странная алхимия. Ты не можешь предсказать, на что ты отреагируешь как режиссер. Я просто хотел выйти в новое пространство и создать веселое, эскапистское кино.
Джейсон Стэтхэм надирает задницы уже два десятилетия. А вы снимаете боевики уже два десятилетия. Вы оба знаете, что делаете. Но когда вы пришли к этому, каков ваш подход к воплощению этого фильма в жизнь, к совместной работе, к тому, чтобы соединить действие и сюжет?
Дэвид Эйер: Сложность работы с Джейсоном заключается в том, что он очень опытен. Это парень, который сам делает свои трюки. Он боец, он спортсмен. Он двигается, он знает игру. И у него энциклопедические знания о каждом ударе, который когда-либо был нанесен в каждом фильме. Это дико. Поэтому иногда я чувствовал, что отступаю назад. Он бросил мне вызов, заставив меня играть не на пять, а на пять с плюсом. Мы нашли грамматику, мы нашли язык. В этом фильме много экшена. И как начать, чтобы не развалить все в первой половине фильма, и при этом не потерять место. Я снимал много экшена. И думаю, что узнал об экшене из этого фильма больше, чем из всего остального вместе взятого.
Что касается съемок на площадке, были ли сцены заранее отрепетированы, или на съемочной площадке вы говорите: «Давайте попробуем это» или «Может быть, давайте посмотрим, как мы можем изменить это и сделать более захватывающим?»
Дэвид Эйер: Это все вышеперечисленное. Вы делаете много трюков, ставите хореографические сцены, снимаете их на видео, потом редактируете видео, затем перезапускаете и пробуете снова. А Джереми Меренис просто невероятный хореограф боев. Он обладает сверхъестественной способностью понимать, как двигаются люди. И создавать кинетические движения для камеры. Каскадерские бои и настоящие бои — это совсем разные вещи. Вы должны быть в состоянии повторить это снова. Это должно быть очень повторяемым и безопасным. Так между всеми нами образовалась команда, которая была несгибаема.
Что касается сюжета. Вы снимали истории о суперсильных личностях и очень приземленные драмы с улиц Лос-Анджелеса. Что касается поиска тональности, баланса, ведь здесь есть пожилые, уязвимые люди, есть бывшие правительственные, секретные оперативники, что вы хотели сказать?
Дэвид Эйер: Это, я думаю самая сложная часть работы режиссера. Тон и тональность, поиск последовательности и темпа. И так, это веселый фильм. Это поп-фильм. В нем происходят безумные глупые вещи. Но случаются и приземленные вещи. Выяснилось, что если вы сможете немного приземлить фильм в мир военных или процесс управления и структуру правительства, это позволит вам немного дальше увлечь зрителя другими вещами.
Вы сами ветеран военно-морского флота. Я предполагаю, что вы не имели дела с парнями из спецназа первого уровня, но ваш опыт сыграл свою роль? Работали ли вы с людьми, которых знали в военном сообществе?
Дэвид Эйер: Я служил на подводной лодке. Так что у меня хорошо получается смотреть на дисплей гидролокатора. Но у меня много друзей, которые занимаются кинетическими действиями. Если вы знаете что-нибудь об этом сообществе, они могут быть безжалостны. Мне не хотелось слушать это потом. Поэтому я привел нескольких друзей. Мы наблюдали за происходящим, стараясь сделать все как можно правильнее. Например, в конце фильма он надевает кислородный дыхательный аппарат. Доставить такой аппарат на съемочную площадку было большой проблемой. Ведь это контролируемый товар.
Так что все нужно делать правильно, улавливать мелкие детали. Важно работать с людьми, которые знают, как патрулировать, двигаться тактически, насколько это возможно. Затем вы учите каскадеров, как двигаться, расчищать и все такое прочее. Так что важно уловить все эти детали. Это огромное сообщество, которое очень важно для меня. Все, кто носит форму, всегда вызывают у меня уважение к тому, кто они и что они делают.
Здесь есть сочувствие. При всем безумии мира технологий в фильме к людям, которые страдают от этого, вы отнеслись серьезно.
Дэвид Эйер: Для меня все дело в сердце. Если вы посмотрите на мои фильмы, то как правило, они медленно разгораются. В начале я уделяю время персонажам, настраиваю их и создаю определенные ставки.
Вы подписали контракт или присоединились к нему в конце 2021 — начале 2022 года. От сценария до экрана многое меняется. Каким был этот путь для вас?
Дэвид Эйер: Это был сценарий Курта Уиммера. И он сделал всю сложную часть работы над фильмом. Структуру, историю, персонажей. Отсюда моя работа как режиссера — как воплотить это в жизнь? В этом фильме я хотел сделать более доступное, открытое, попсовое кино, чем я обычно делаю. В этом и заключалась моя задача — перестроить свое мышление и принять видение Курта, а затем привнести этот тон во все остальное.
Чтобы сделать более попсовое кино, в ваших фильмах есть много определенных элементов, которые проступают сквозь них. Изменил ли «Пчеловод» ваш подход к режиссуре?
Дэвид Эйер: Знаете, это интересно. Это жанровый фильм. Обычно я снимаю фильмы, нарушающие жанр. Мне нравится выходить за рамки. Как режиссер, я полагаю, я задавался вопросом: если я сниму картину в жанре, есть ли в ней что-то для меня как для творца? Я понял, что есть многое. Вы можете по-настоящему возвысить игру. И я думаю, что именно это я и сделал. Мы любим Джейсона. Мы любим его фильмы. И любим смотреть, как он дерется. Но я хотел дать ему лучшее средство для этого.
Были ли на съемочной площадке пчелы? Вы сами попали в этот мир? Вас не жалили?
Дэвид Эйер: Они дикие! Это было очень глубоко. Я узнал так много о пчелах, мифологии и истории, а также о том, что пчеловодство — это первая работа цивилизации. Без пчел нет сельского хозяйства, нет зерна, нет городов, нет цивилизации без пчеловода. Эта идея, эта мифология о пчеловоде, который ухаживает за ульем, заботится о нем, является почти невидимой рукой за кулисами, поддерживающей все в рабочем состоянии, была для меня просто захватывающей.
Джейсон пообщался с настоящим пчеловодом и все узнал. У нас были живые пчелы на съемочной площадке, и все делал он. Никто не был ужален, кроме меня. Я работал с камерой, и меня очень сильно укусили.