Интервью с актерами и режиссером фильма «Расплата 2»
Кристиан Вольф (Бен Аффлек) обладает талантом решать сложные проблемы. Когда его старого знакомого убивают, оставив загадочное сообщение «найди бухгалтера», Кристиан Вольф вынужден взяться за расследование. Понимая, что требуются более радикальные меры, он привлекает к помощи своего давно потерянного и крайне опасного брата Бракса (Джон Бернтал). Вместе с заместителем директора Казначейства США Мэрибет Мединой (Синтия Аддай-Робинсон) они раскрывают смертоносный заговор, становясь мишенями безжалостной сети убийц, которые готовы на всё, чтобы их секреты остались похороненными.
Сиквел хита 2016 года «Расплата», вновь объединяет Аффлека, Бернтала, Аддай-Робинсон и режиссёра Гэвина О’Коннора. Вместе с новичком франшизы Даниэллой Пинедой они отправились в мировой пресс-тур, где они рассказали о возвращении к сиквелу. А также о том, что их сюда привело, и о том, чем этот экшен выделяется среди современных фильмов.
Бен, ты не часто снимаешься в сиквелах на протяжении своей карьеры. Фильм «Расплата» был одним из тех фильмов, по поводу которого тебя вероятно донимали вопросами о продолжении. Можешь рассказать, почему ты решил вернуть Гэвина и зачем понадобился «Расплата 2»?
Бен Аффлек: Это тот фильм, который после первого выпуска, будучи успешным и тем, чем я действительно гордился, обрел долгую жизнь в плане отзывов, которые я получал от людей, упоминавших его мне. Я точно знал насколько часто его до сих пор смотрят. Думаю это также связано с тем, что стриминг действительно начал набирать обороты после этого фильма. Так что у людей появилась возможность выбирать, что смотреть. Мне также просто нравится этот персонаж. Мне очень нравится его играть. Гэвин и я оба были увлечены идеей вернуть Джона и развить его историю. Потому что мы оба считаем этого парня потрясающим и чувствовали, что в нем еще много потенциала.
Единственное, что я бы перефразировал в вопросе, это то, что именно Гэвин и Билл (Дюбюк, сценарист) действительно вернули меня. Они потратили много времени в течение года на разработку и создание этого фильма в скрупулезной, терпеливой, детализированной, персонаже-ориентированной манере. Мы оба помнили о том, что не хотим повторяться (по сравнению с первым фильмом). Меня все в этом привлекало.
А Гэвин кажется редкость, когда режиссер возвращается. Но, как сказал Бен, ты думал об этом уже давно. Когда ты решил, какие аспекты первого фильма хочешь сохранить, а что изменить для этой второй части?
Гэвин О’Коннор: У нас было много разговоров с Биллом насчет определенной «ДНК», которую мы хотели сохранить. А потом было много неожиданных поворотов и попыток наполнить бак совсем по-другому. Дело было в том, чтобы переосмыслить персонажа, отправив его в другое путешествие. И так мы интегрировали Бракса. И мы хотели вернуть Синтию. Мы знали, что ключом к запуску было убийство Рэя (персонаж Дж.К. Симмонса). Потому что я хотел, чтобы это было личным для обоих этих парней. И самое главное, я просто хотел сделать фильм, который был бы веселым и увлекательным. Чтобы люди шли в кинотеатры и говорили: «Черт, это было офигенное веселье!» Вот к чему мы стремились.
Ну, у вас уже есть одобрение — выигранная награда зрительских симпатий на SXSW. Джон, твой персонаж и твоя динамика с Беном… когда вам сказали, что на этот раз это будет больше похоже на странную пару/братскую любовь, но также и антагонистическую версию?
Джон Бернтал: Я не думаю, что мне когда-либо прямо говорили об этом. Я воспринимаю это как некий «бета-переключатель». Сценарий Билла невероятно сильный. А Гэвин и я очень близки. Поэтому, когда работаешь с Гэвином, он всегда будет шлифовать и пытаться добраться до сути персонажа. И ни один камень не останется неперевернутым. Для меня было настоящим удовольствием вернуться. Гэвин очень поддерживал меня в том, чтобы давать моментам длиться, позволять им существовать естественно и играть между тактами. Бен невероятно смешной, и это звучит банально. Но он настолько мастерски овладел этим персонажем. В фильме так много маленьких моментов правды, которые зрители полюбят, но которые также сведут их с ума. Мне кажется, мне действительно дали свободу иметь собственное мнение о точке зрения этого персонажа.
Это действительно увлекательно. Но, как и первый фильм, это высокооктановый боевик. И Синтия, твой персонаж так сильно изменился. Она кажется гораздо более некомфортной с тем, что делает персонаж Бена. Что тебе понравилось в исследовании своего персонажа на этот раз?
Синтия Аддай-Робинсон: Да, я всегда воспринимала Мэрибет как точку входа для зрителей. Потому что она наблюдает и видит, как все эти события разворачиваются вокруг нее, и реагирует соответственно. И я, как актриса, делала то же самое. Я вспоминала работу над первым фильмом и нервничала. В каком-то смысле я была не в своей тарелке, пытаясь казаться уверенной, хотя это было не так. Для Мэрибет ситуация была похожей. Вот мы здесь, спустя восемь лет, и она изменилась как личность. Она занимает более высокую позицию в Министерстве финансов. И я, как человек и актриса чувствовала, что тоже выросла. Я чувствую себя немного увереннее и комфортнее.
Для меня было приятно осознавать, что я справляюсь. Например, с динамикой между персонажами Бена и Джона. Снова выступая точкой входа для зрителей, я становлюсь свидетелем их проделок. Эти парни безумны. Но они также бросают вызов моему представлению о том, как служить справедливости.
Бен Аффлек: Секрет этого фильма в том, что Синтия на самом деле протагонист. Она главный персонаж. Она — вход для зрителей. А значит мы играем второстепенные роли. И в этом есть свое облегчение. Не нужно нести на себе ожидания, которые обычно ложатся на главного героя. Как говорит Синтия, зрители проецируют себя на тебя.
Даниэлла, ты не новичок в экшенах. Но ты наверное еще не делала столько физической работы на экране?
Даниэлла Пиньеда: Я бы точно сказала, что это новый уровень. Это не тот персонаж, которого часто увидишь. На днях я смотрела видео, где два птенца американского орла в гнезде, и один из них просто выталкивает меньшего. Есть что-то завораживающее в том, как хищник делает свое дело. Но в то же время я чувствовала, что в ней есть что-то большее. Больше слоев. Она не хладнокровный убийца. И это та роль, которую я хотела бы видеть у женщин чаще. Мне нравится избивать Синтию (смеется), но между дублями мы обнимались. Мне очень повезло. У меня была хорошая партнерша. Она скажет вам, что это было жестоко.
Синтия Аддаи-Робинсон: И самое приятное — теперь у нас была возможность посмотреть фильм с аудиторией. И когда слышишь, как зрители ахают, понимаешь, что все делаешь правильно. Думаю, это хороший знак доверия.
Есть ли что-то в экшен-сценах этого фильма, что отличает его от других? Бен, начнем с тебя.
Бен Аффлек: Что делает его интересным и что заставляет меня думать, что мы могли создать что-то, что действительно тронет зрителей, — это подход Гэвина. Он всегда исходит из того, что у всего есть обоснованная причина. Он строит сцены так, чтобы они отражали чего хотят персонажи и почему они это делают. Его талант — превращать это в визуально захватывающее зрелище.
Гэвин О’Коннор: И не пытаться сделать это просто эффектным. Есть отличные экшен-фильмы. Но иногда кажется, что действие важнее персонажей. Мы всегда исходили из персонажей. Поэтому, когда мы доходили до третьего акта, мы спрашивали: как Бен и Джон работают вместе? Как они теперь объединились? Внутри экшена и хореографии была эмоциональная линия между двумя братьями и вопрос: как они вместе этого добьются? Вот о чем были наши разговоры.
И пожалуй стоит сказать: вряд ли мы ожидали, что Бен будет танцевать кантри.
Бен Аффлек: Америка этого не просила, но ей это достанется. В этом действительно была одна из забавных вещей. Эта идея про парня, который пытается разобраться, как строить отношения с женщиной. Как открыться, проявить себя. Ему неудобно выходить из своей зоны комфорта. Он не умеет флиртовать. Для многих из нас не так просто разобраться в отношениях. Особенно на самом раннем этапе, когда пытаешься понять: «Что означает этот сигнал? Смотрит ли на меня этот человек? Нравлюсь ли я ему?» А он делает довольно милую вещь — использует то, с чем ему комфортно. А именно способность распознавать и идентифицировать узоры линейных танцев. Потому что они очень структурированы.
И это идеальный способ для него почувствовать себя комфортно рядом с женщиной, которая ему нравится и с которой он хочет установить связь. Наверное у меня больше не будет много заказов на линейные танцы (смеётся). Не знаю, пока телефон не звонил.
Первоисточник: theaureview.com
