Кейт Уинслет рассказала про фильм Великая
Кейт Уинслет рассказала про фильм Великая. А в частности о переносе истории фотографа Ли Миллер на большой экран. Ли Миллер была американским фотографом, которая стала корреспондентом британского журнала Vogue во время Второй мировой войны. Она снимала все — от Лондона после блица до освобождения Дахау. В 1945 году Дэвид Э. Шерман сделал довольно известный снимок, на котором она запечатлена в ванне Гитлера в Мюнхене.
До войны Ли Миллер уже успела начать карьеру в качестве модели. После она продолжала документировать события в Восточной Европе, борясь с алкоголизмом, посттравматическим стрессовым расстройством и травмой, полученной в результате сексуального насилия в юном возрасте.
Уинслет не просто хотела сыграть эту женщину, она хотела довести эту историю до конца. Так Кейт Уинслет начала почти десятилетнее путешествие, чтобы перенести Ли Миллер в фильм Великая на большой экран. Обладательница премии «Оскар» рассказала изданию Associated Press о фильме, его влиянии и о самом трудном дне, который ей довелось пережить в качестве актера.
Как вы думаете, почему Ли Миллер настолько захватила ваше воображение?
Кейт Уинслет: Многие люди спрашивают меня, почему Ли Миллер? Почему именно сейчас? Это очевидно, не в последнюю очередь из-за того, насколько важна была ее работа. Но и из-за того, что она представляла собой с точки зрения того, что значит быть женщиной. Уже 80 лет назад она переосмыслила женственность, которая стала означать все то, что она значит для нас сейчас: Стойкость, сострадание, решительность, сплоченность, сочувствие и сила. Она не была какой-то новоявленной красоткой, которая пытается прославиться. Это была женщина средних лет. Она знала, что поставлено на карту. Она знала, что собирается подвергнуть себя опасности. И Она знала, что это огромный риск. Но она сделала это, потому что чувствовала в себе потребность быть визуальным голосом для жертв конфликтов.
Работая в Associated Press, многие мои коллеги поступают именно так: бегут навстречу опасности, навстречу конфликту, чтобы стать его свидетелями. Чувствовали ли вы, что можете относиться к этому, или это было скорее на расстоянии?
Кейт Уинслет: Когда я иду на работу, это никогда не бывает на расстоянии. Идея защитить себя или расслабиться в конце дня. Принять горячую ванну и выпить бокал вина, мне просто не знакома. И я не знаю, хочу ли я этого. Не думаю, что я так работаю. Я начала этот процесс в 2015 году. Пошла и посидела с (сыном Миллера) Энтони Пенроузом и узнала о том, как он узнал свою мать только после ее смерти. Это меня совершенно потрясло.
Он не только узнал, кем она была на самом деле и что она делала во время войны, но и пришел к другому уровню понимания того, почему она была такой, какой была как мать. Как только я встретилась с Антонией, со мной что-то произошло. Что-то выходящее за рамки актерской игры.
Это режиссерский дебют оператора Эллен Курас, с которой у вас долгая история, восходящая к «Вечному сиянию чистого разума».
Кейт Уинслет: Возможно, она была первой женщиной-кинематографистом, с которой я работала на тот момент. Но в те времена на съемочных площадках было не так много женщин. В операторском отделе почти никогда не было женщин. Нас с Эллен как бы бросили вместе, потому что мы оказались на съемочной площадке, где доминировали мужчины. И мы были счастливы быть там, но были двумя из очень немногих женщин. И хотя это было большое приключение, съемки были очень тяжелыми. Нам всегда нужно было сделать так много за один день, а это была жестокая нью-йоркская зима.
Мы остались друзьями и снова работали вместе над фильмом «Немного хаоса». Я подумала: почему она не снимается в полнометражных фильмах? Это имело смысл на многих уровнях. Это был человек, который десятилетия своей жизни посвятил визуальному наблюдению. Передавала повествование очень мощным визуальным способом. И это именно то, что сделала Ли Миллер. Мне бы не понравилось, если бы это был мужчина. Мне кажется, что Ли погрозила бы мне кулаком из своей могилы.
Люди и раньше пытались рассказать историю Ли. Но ее сын никогда не чувствовал, что они поняли ее правильно, пока не появились вы. Этот фильм не стесняется всех граней Ли Миллер: ее драйва, ее демонов и ее травмы.
Кейт Уинслет: Мы сняли фильм Великая, потому что я хотела, чтобы люди узнали Ли Миллер как настоящую Ли Миллер. Настоящую Ли Миллер в ее самом определяющем десятилетии, а не как бывшую возлюбленную и бывшую музу Ман-Рэя, в этих редуктивных, сексистских терминах. В ней так сильна была жилка несправедливости. И поскольку она никому не рассказывала о том, что случилось с ней в детстве, это двигало ею и давало ей возможность видеть мир. Женщины, пережившие сексуальное насилие, с которыми я беседовала в процессе подготовки, говорили о двух общих вещах: они никогда не рассказывали, и это давало им способность видеть зло за версту. У Ли это было. У нее была врожденная способность терпеть ад.
В сцене, когда она рассказывает редактору Vogue о том, что случилось с ней, когда ей было 7 лет, мы с Андреа (Райзборо, играющая Уизерс) в конце съемочного дня сказали, что это был, несомненно, самый трудный съемочный день в нашей жизни как актеров. Всего один день. Звучит немного экстремально. Я как бы стесняюсь говорить об актерском процессе, потому что, в конце концов, это не ракетостроение. Мы не лечим рак. Мы сами не находимся на передовой
. Но иногда вы действительно оказываетесь там до такой степени, что чувствуете себя немного одержимым. И это может быть немного пугающим. У меня перехватывает дыхание, когда совершенно незнакомые женщины подходят ко мне, берут за руку, притягивают к себе и говорят: «Это была я. Мне сказали никогда не рассказывать». Вот когда кинематограф действительно может быть необычным. Если на долю секунды ты можешь заставить зрителя почувствовать, что его держат или видят.
Первоисточник: deadline.com
